Студия реабилитации средствами искусства детей-инвалидов, инвалидов детства и инвалидов.
Тел.:
E-mail:
Нам часто говорят, что наша студия необычное явление. Я так не думаю, наоборот, мы – маленький слепок обычного общества. Тем не менее, мы постарались в обычной студии изменить отношение к детям-инвалидам и к людям вообще. Наша мечта, чтобы через наш пример, наши выставки и мастер-классы нас услышали, может быть, поняли, чтобы общество и каждый из нас хотя бы задумались.
Наши практические наработки, опыт, успех “Инва-Студии” обратили на нас внимание тех организаций, которые постоянно работают с детьми и могут получать пользу от использования наших реабилитационных технологий.
Все эти годы мы по крупинкам собирали все, что касалось процесса реабилитации: конкретные технологические приемы, методики, особое внимание уделяли атмосфере в студии, различного рода влияниям, отношению педагогов к детям. Многое из того, что мы собрали, что прошло апробацию, показывало на прямой эффект в реабилитологии: художественное творчество, поездки детей по стране и за рубеж, встречи с интересными людьми; но многое имело и т.н. косвенный эффект, и иногда косвенное приобретало едва ли не решающее значение в реабилитационной работе.
В диссертационном исследовании я выделил главные компоненты социальной реабилитации, их можно использовать как конкретные методики, технологические приемы, но, тем не менее, есть в реабилитационной работе такое, что предается только с личностью и через личность – и здесь важно, кто и как проводит, организует реабилитационную работу.
26 декабря 2001 года на приеме у Путиной Л.А. мы познакомились с директором Детского социально-реабилитационного центра “Отрадное” Т.М.Барсуковой, которая предложила нам организовать филиал у неё в центре. К этому времени уже больше года в Москве училась (и проживала с бабушкой на стипендию В.Т.Спивакова) одна из наших лучших учениц Надюша Типикина. Чтобы не отвлекать от Студии большие силы я взял в Москву жену (педагога студии), дочь, одну из наших учениц. Вместе с ними мы включили в программу и Надю Типикину.
Зимой, сразу же после школьных каникул мы неделю работали в приюте “Отрадное”. Дети в приюте, конечно, заметно отличались от наших детей. Все они, как правило, физически здоровы или почти здоровы. Но это социальные инвалиды. Большая часть детей уже прошла такую жизненную школу, что не приведи господи пройти её взрослым. В поведении они грубоваты, дерзки, нецензурщина, блатной уличный жаргон, пренебрежительное отношение к взрослым – бытовое явление.
Признаться, я опасался, что это нарушит работу. Но вышло совсем наоборот. В творчестве они вдруг стали проявляться как раз с лучшей стороны: грубость стала исчезать, зачерствевшие детские души оттаивать. Ребята так увлеклись, и именно духовной тематикой, что мы решили оформить один из уголков приюта. Как детскую часовню.
– А, что, – загорелась Татьяна Митрофановна, поддержав нашу идею, – прекрасно.
Спустя две недели, после начала работы мы провели торжественное открытие филиала и одновременно детской часовни в “Отрадном”. На открытие я пригласил депутатов Государственной Думы, известных в Москве реабилитологов, ученых, с которыми мы уже много лет сотрудничаем.
Приехал из Подмосковья батюшка отец Владимир, который освятил не только часовню, но весь социально-реабилитационный центр “Отрадное”.
Примечателен случай, который произошел в связи с открытием часовни и приездом батюшки. Трое ребят из приюта нарушили дисциплину. Их привели к директору Татьяне Митрофановне и она неожиданно для себя послала их к батюшке для беседы.
– Кайтесь, – сказал батюшка.
– Это как, – струсили ребята и вдруг очень серьёзно стали просить прощения.
“Как хорошо, – вдохновилась Татьяна Митрофановна, – Вот она часовня. Вот, что значит духовное воспитание.”
В приюте наша Надя Типикина как-то быстро нашла общий язык с ребятами. Худенькая, целеустремленная, с длинной, по пояс косой и неизменной готовностью заниматься, она как бальзам действует на ребят.
На открытие филиала в Отрадном приехали высокие гости депутат Государственной Думы, профессор и детский врач М.Р.Рокицкий и педагог, член-корреспондент Академии педагогических наук В.Ф.Максимович. Валентина Федоровна Максимович необыкновенная женщина, она организовала Высшую школу народных искусств в Санкт-Петербурге и предложила после открытия часовни учредить в Краснодаре филиал её вуза в нашем центре.
На открытии воспитанники центра показали духовную программу о детях и Иисусе Христе, который является им в рождественскую ночь. В окружении икон это создавало особое впечатление.
Михаил Рафаилович, депутат Государственной Думы, выступая, неожиданно расплакался. Он привез с собой грамоту и вручил её мне, но я по праву передал награду Татьяне Митрофановне.
Так мы открыли филиал “Инва-Студии” в Москве.
Ещё в 1997 году мы разработали программу под условным названием “Дети – детям”, в рамках которой стали помогать, не только детям-инвалидам, но и здоровым физически людям в детских домах, интернатах, социально-реабилитационных центрах. В этой главе я хочу сказать не об этом, а о той, может быть, не всегда видимой помощи людям (даже взрослым), которую могут оказать инвалиды. Эта помощь может выражаться по-разному. Но прежде всего как их собственный пример.
Личное мужество детей-инвалидов, которые живут без рук и ног, в колясках ежедневно испытывая страдания очень часто не только становятся примером исключительного мужества, но бальзамом, действующем на окружающих, создавая поистине какой-то особый реабилитационный эффект. Не забуду этого влияния на себе после того, как мой однофамилец Сережа Галкин больной миопатией, у которого двигались всего три пальца, выполнил несколько прекрасных работ. С неделю я не просто жил, а точно на крыльях. О таких же чувствах, о таком же положительном как бальзам эффекте говорили мне не только педагоги, но многие люди, которые работают с инвалидами детства или побывали на наших выставках.
Главным я все же считаю нравственное влияние инвалидов на общество. Стремление и умение отдавать, заботиться о ближнем – это неотъемлемое свойство человека. И оно определяется во многом через отношение к инвалидам.
– Я получаю не только удовольствие, но настоящее удовлетворение от того, что помогаю вашим детям, – говорит Людмила Васильевна Гурина наш постоянный друг и помощник.
– Задумываясь о жизни инвалидов, я прихожу в ужас от того, как живу сам, – сказал как-то председатель Совета директоров одного из банков, который нам оказывает постоянную помощь. Т.е. моральное, нравственное, если хотите духовно-этическое влияние инвалидов, несомненно.
В соответствии с программой “Дети-детям” мы провели работу во многих районах не только Краснодарского края, но в Москве, Беслане, подготовили материалы для организации социально-реаблитационного комплекса в Чеченской республике, о чем будет сказано ниже.
Любовь к детям
Мы всех своих студийцев называем детьми, хотя некоторым уже под сорок и даже за сорок. За все время существования студии мне пришлось работать с самими разными детьми (даже с тяжелыми психическими заболеваниями), и я пришел к выводу, что главным в работе должна быть любовь к ребенку. Если она есть, реабилитация при всех прочих условиях будет проходить успешно, и у педагога, реабилитолога все получится, если любви нет – нет и реабилитации.
За годы существования студии у нас сложился коллектив с почти общинным образом жизни, это отметил на защите моей диссертации профессор А.А. Хагуров, наш большой друг и попечитель.
Дети, педагоги, родители – каждый из нас несет в студию что-то свое, и в то же время, все мы живем единой жизнью. Бывают, конечно, проблемы, но в какой семье их не бывает. Тем не менее, как в семье и в общине, мы совместно решаем проблемы и разделяем горести и радости друг друга: ездим на сборы, отмечаем праздники, дни рождения и, к сожалению, поминки. Конечно, возможностей для решения самых насущных проблем у нас немного. Но, так или иначе, за годы существования студии у нас выработались свои правила, даже традиции, которые я тщательно поддерживаю.
Первая: вся наша жизнь связана с иконой – не только технически, профессионально, но, прежде всего, духовно. Икона прочно и глубоко вошла в нашу жизнь. Занимаясь разными программами, дети, тем не менее, постоянно пишут иконы, и наши выезды, обеды, выставки и другие мероприятия связаны с молитвой. Уже одно то, что во всех классах у нас иконы, заставляет каждого как бы подтянуться, задуматься, поэтому все сообща мы стараемся поддерживать духовное состояние, связанное с иконой. Я уже писал о том, что по праздникам (и не только) дети ходят в церковь и часто ведут с собой родителей. Дима Барсов с мамой регулярно ездит на службу; Юра Лихошерстов сумел поставить в своей семье вопрос о посещении родителями церкви. Семья Рысухиных вообще загорелась идеей строительства в Краснодаре церкви, специально приспособленной для инвалидов, где будут пандусы, стулья, возможность принять лекарства, даже полежать, если станет плохо. Удивительная в своей целеустремленности мама Ф. Рысухина, Людмила Васильевна, борется за реализацию этой идеи всеми силами, и, конечно, мы поможем ей в этом.
Уже сейчас, приходя в студию, ребенок попадает, прежде всего, в теплые семейные отношения. Я, Вера Прокопьевна Писковая, Василий Иванович Руськин, наши молодые девушки-педагоги – все мы стараемся обогреть детей, прежде всего лаской и добрым словом.
У каждого ребенка наступает т.н. трудный возраст, переходный, когда он из подростка превращается в юношу, а затем мужчину. Мы знаем, как сложно он проходит у здоровых детей, у инвалидов есть своя специфика, наверное, более сложная, которую следует учитывать уже не просто в психологическом плане, но и в физиологическом именно в переходный период начинают осложняться заболевания ребенка. Многие оказываются на грани выживания, родители начинают метаться, звонить во все колокола. В это время следует корректировать все программы, учитывать условия переходного возрастного периода каждого и, конечно, изменить психологическую работу с детьми.
Вы спросите как?
У каждого по-разному, но у всех – усилить внимание и главное, любить ребенка, несмотря на все проблемы, может быть даже дерзость и грубость. Мы в работе меняли тематику художественного творчества, сообразуя её с новыми интересами ребенка, проводили беседы с родителями, старались повлиять на мировоззрение ребенка и, пожалуй, главенствующую роль здесь играла религия, включенная в психологический актив веры.
Мне всегда смешно было смотреть на людей, которые, как в поговорке “из грязи в князи”, начинали нахлобучивать на себя маски необычности по причине успеха или славы. Особенно смешно было видеть еще недавно нормального человека, вдруг возомнившего себя небожителем, который ждет особых почестей.
Все это явно умаляет личность, и мне вспоминаются слова простой русской женщины: “Неча гордиться, побывашь и на коне, и под конем, и у кобылы под хвостом”. Великий Боян хорошо это выразил в одной из своих песен: “Ни хитрому, ни умному, ни ведуну разумному суда божьего не миновать”. Пришлось, к сожалению, и нам пережить это, и не всегда безболезненно. Причем, что самое интересное, болезнь периодически поражала то детей, то родителей, даже педагогов. Тем не менее, мои усилия (я все время старался и стараюсь уберечь коллектив от этого порока) дали свои положительные результаты. В целом, коллектив, несмотря на частые дифирамбы, практически ни в чем не изменился, люди остались такими же простыми, как всегда. Родители тоже со временем отошли от “синдрома гения”.
Но грех в коллективе был, и о нем необходимо сказать. Самый тяжелый случай произошел с инвалидом-ампутантом, без обеих рук: слава вдруг ударила ему в голову, соединившись с природным, почти на генном уровне, эгоизмом. Он начал использовать свое положение, давить других инвалидов своим псевдоавторитетом. В конце концов, мы исключили его из студии, хотя три года работали с ним, как могли, пытаясь уберечь от этой тяжелой болезни.
Почти 10 лет мы работаем над проблемой образования инвалидов. При всех формальных льготах путь инвалиду в образование так тернист и сложен, что одолеть его могут немногие. Вместе с тем образование инвалидов, их профессиональная подготовка – дело большой государственной значимости, ведь в нашей стране инвалиды составляют немалую часть населения (по подсчетам реабилитологов до 20%).
Конечно, у нас имеются исключительные примеры, как, скажем, пример Саши Савельева, который до 24 лет получил 5 высших образований, написал и опубликовал учебное пособие по истории Древней Греции, роман и сотни статей в различных областях науки, в том числе военной. Но, повторяю, это исключение, и достижения Саши связаны с энергией и одновременно горькой долей его мамы, Татьяны Георгиевны, которая посвятила жизнь сыну и сама стала инвалидом.
Инвалид должен иметь возможность получить то образование, которое бы удовлетворяло его и общество. Нам часто указывают на то, что во многих ВУЗах учатся инвалиды, создан специализированный Художественный ВУЗ в Москве, но это ведь капля в море, а точнее, в океане. Отсюда даже у тех, кто близко работает с инвалидами, бытует мнение, что инвалиды мало на что способны. Когда в самом начале создания студии я однажды зашел в организацию глухих инвалидов и спросил, есть ли у них талантливые ребята, мне просто рассмеялись в лицо: есть, но больше по части выпить. Не нужно глубокого анализа, чтобы понять, что дорога в вузы для “массового” инвалида, по существу, закрыта. Найдите пандусы, специальные туалеты в наших учебных заведениях – их нет. Сурдопереводчики? Что сделано для слепых в ВУЗах? Своей многолетней практикой мы доказали, что инвалиды по меньшей мере, не уступают в способностях т.н. здоровым людям, а может быть, превосходят. Основным барьером на пути в образование является неадаптированность общества, засилье бюрократии, не желающей подойти к делу образования инвалидов по государственному.
Страшен стереотип чиновника, задающего вопрос, а зачем инвалиду образование? Виталик Галкин – инвалид, увы, уже ушедший из жизни, но пытавшийся осознать свою судьбу, написал на эту тему буквально следующее:
Я знаю цену прожитого дня,
Судьбой пожизненно прикованный к постели,
Но сотни книг прочитаны не зря,
Я сотворил свой мир и движусь к цели.
Поддержать это движение к цели, которую поставил перед собой инвалид – разве это не святая задача для общества здоровых людей?
С самого начала организации нашей студии и до настоящего времени главной своей задачей мы считаем организацию системного реабилитационного образования для инвалидов. На протяжении всех этих лет мы формируем 3 ступени образования: начальное, средне-специальное и высшее. Если первая и третья ступени нами уже почти освоены, то средняя, ПТУ-ССУЗ, пока является нашей голубой мечтой. Тем не менее, при содействии Южного федерального округа, Людмилы Александровны Путиной мы приступили, кажется, к решению и этой задачи.
Чтобы система стала реальностью, чиновникам от образования нужно изменить отношение к инвалидам и понять, что для этих, как правило, способных, талантливых людей, не нужно снижать образовательную планку, необходимо просто создать условия, которые бы учитывали, прежде всего, их заболевание. Следует изменить программы и таким образом, чтобы инвалид мог развивать свои способности, исходя из его индивидуальных особенностей. Нашего колясочника Диму Барсова университетские чиновники заставляют подниматься на 5-й этаж и выполнять программы, которые для его нарушенной координации просто невыполнимы.
Вы скажете, что таков государственный стандарт? Но для инвалидов он должен быть своим. Просто недопустимо, чтобы тяжело больные муковисцидозом и сахарным диабетом посещали лекции поздно вечером, когда они должны уже быть дома и лежать в постелях. Сейчас мы и вузы проходим сложный процесс взаимной адаптации.
За годы работы с детьми-инвалидами и, в частности, с нарушением умственного развития, я совершенно пересмотрел свои взгляды на этих людей.
Мне претит снобизм так называемых здоровых взрослых педагогов, которые стесняются своих учеников или родственников олигофренов. Я не понимаю мам и пап, которые стараются прятать “ущербных” детей. Для нас в студии они стали душой коллектива, душой всей работы, они – убогие, в том смысле, что “у Бога”. Они – божьи люди и божьи дети и, наверное, в каком-то смысле не только ближе к Богу, но и выше нас. Уже первый год работы с т.н. олигофренами удивил меня тем, что я, как было уже сказано, пересмотрел свой взгляд на их возможности в творчестве. Мутация мозга меняет личность, они видят все несколько иначе. Прежде всего, это самые преданные наши студийцы, самые любящие сердца, если хотите. Никто никогда не думает об их скрытых возможностях, а они налицо. Их рисунки (тем более работы в цвете) всегда оригинальны. Они придумывают интересные образы и композиции. Конечно, отношения с этими детьми должны быть особыми. Я никогда не раздражаюсь и не повышаю голоса на детей-олигофренов, когда они по 5 раз за 10 минут приходят и показывают то, что написали, а наоборот, поощряю их голосом, жестами (всплеском рук: как хорошо!). И это дает свои результаты. Наши дети с мутацией мозга совершенно адаптировались в студии, и она действительно стала их родным домом.
Нравственное воздействие творчества наших детей проявлялось и проявляется по-разному. Я сам лично был свидетелем нескольких примечательных случаев.
Например, увидев работы нашей Олеси Тарасенко, заместитель министра здравоохранения О.В. Шарапова расплакалась, депутат Госдумы, врач-профессор из Казани М.Р. Рокицкий разрыдался на открытии нашего филиала в Москве в подростковом приюте “Отрадное”, – все это были слезы не по ситуации, а совершенно искренние, то, что оставляет нравственный и, подчас, глубокий след в душе. Инвалиды в обществе – это не просто и не совсем обычные люди, но своего рода целительная его повязка. И как это не звучит парадоксально, она важна и может быть даже необходима такому больному обществу, как наше. Я, конечно, не имею в виду, что мы должны создавать условия для инвалидизации населения. Совсем наоборот, мы должны сами себя оценивать через свое отношение к инвалидам, стараться участвовать в их жизни, создавать нормальные условия для их деятельности.
В дореволюционных русских семьях (как правило, многодетных) один из детей зачастую уходил в монастырь молиться за всю семью. Если в семье был инвалид, именно он становился ходатаем перед Богом (убогий – “у Бога”), и его не только любила вся семья, но и чтила – он был своего рода нравственным началом в семье (вспомним отношение к Алеше в семье Карамазовых у Ф.М.Достоевского).
Мы в студии практически исключили школьную формальность в отношениях между детьми и педагогами “ученик – учитель”, заменив ее формулой “ребенок – старший товарищ”, это способствует тому, что в каждом ребенке, с которым мы работаем, проявляется его уникальность. В студии каждый замечен и отмечен, и о каждом можно сказать столько доброго и интересного, что невольно выходит – ребенок не просто и не только студиец, но уникальное явление, настоящая звезда. Такие звезды, как Ф. Рысухин, Ю. Лихошерстов, О. Жугин, И. Воронцова уже описаны нами, они уже как бы вошли в книгу известных имен нашей студии; но вот появились замечательные Кристина Жиленко, Жора Осипов, многие другие, и они тоже постепенно становятся нашими звездами.
Я стараюсь, чтобы в студии поддерживалась атмосфера нравственной чистоты, не допускаю пошлости, сквернословия, поощряю всячески хорошие поступки, интересные разговоры, детские проекты. В студии, как я уже писал, все звезды, но при этом все равны. Конечно, это не исключает, а наоборот, проявляет лидерство, но оно у нас не давит на личность, а создает условия родственной близости, уважения, заботы друг о друге. В основе всего – творчество и дело, поэтому, если говорить о нашей “студии-общине”, то, прежде всего, можно сказать, что это “община творчества и нравственности”.
Уже много лет я примечаю, что многие даже самые известные и интересные люди приходят к нам в студию, чтобы пообщаться с детьми и педагогами, окунуться в атмосферу нашей как мы уже писали почти общинной жизни. К нам тянутся люди самых разных профессий, национальностей и даже вероисповеданий.
Приведу пример: мусульманин, доцент Кубанского технологического университета г. Краснодара Шумаф Гиссович Шаззо – не просто наш друг, но близкий и деятельный член нашей общины. Он приходит к нам чуть ли не каждый день, делая детям подарки, восхищаясь их работами, принимая участие во всех наших мероприятиях. Дети его не просто любят, но по настоящему обожают (Кристина Жиленко отметила его в своем дневнике как самого близкого друга). То же можно сказать о Галине Александровне Боевой, живущей в Москве, замечательному искусствоведу Московской государственной филармонии, нашей горячей поклоннице и другу и многих, многих других.
“У вас какая-то особая атмосфера в студии и гениальные дети”, – говорит наш большой друг и попечитель, выдающийся наш современник, писатель Виктор Иванович Лихоносов. Конечно, он имеет в виду не только творчество детей, но весь жизненный уклад в студии.
Побывав у нас в центре в июле 2003 года, Г.Н. Селезнев, будучи еще в ранге председателя Российского парламента, восхищенно сказал, что аналога нашей студии он еще не видел. То же отметила и Л.А. Путина.
Атмосферу творчества в студии дополняет атмосфера внутренней свободы, хорошей доброй шутки. Поездки по стране и за рубеж мы, как правило, совершаем в автобусе, и всю дорогу дети не перестают смеяться, жить тем, что их окружает – можно сказать, они наслаждаются жизнью.
Действительно, на протяжении всех этих лет мы пользуемся помощью и поддержкой многих людей: это политики и бизнесмены, зачастую и простые люди (например, две продавщицы нашего Сенного рынка, Светлана Владимировна и Валентина Владимировна, у которых мы еженедельно перехватываем на краски и другие студийные нужды, всегда отдавая долг). К нам приходят педагоги-волонтеры, помогают, кто как может. Мы благодарны за любую поддержку даже просто словом или телефонным звонком.
В октябре 2001 года, после посещения нашей выставки в Сочи, Л.А. Путина спросила меня:
– Скажите, как вы без бюджета смогли уже так много сделать?
– У нас есть своя партия, которая нам помогает, – вполне серьезно ответил я.
– Что за партия? – удивилась супруга президента.
– Партия добрых сердец, – объяснил я.
Действительно, на протяжении всех этих лет мы пользуемся помощью и поддержкой многих людей: это политики и бизнесмены, зачастую и простые люди (например, две продавщицы нашего Сенного рынка, Светлана Владимировна и Валентина Владимировна, у которых мы еженедельно перехватываем на краски и другие студийные нужды, всегда отдавая долг). К нам приходят педагоги-волонтеры, помогают, кто как может. Мы благодарны за любую поддержку даже просто словом или телефонным звонком.
О примерах такой помощи я хотел бы сказать поподробнее. С 1999 года нам регулярно помогает А.С. Яровенко, генеральный директор ОАО “Роснефть. Туапсенефтепродукт”: он выделяет нам путевки в санаторий “Смена”, где нас всегда встречают как родных.
Поездку в Париж большой группы наших детей в 2003 году оплатила предпринимательница из Ростова, С.Н.Донских, замечательная, очень добрая женщина. Последний год регулярную помощь оказывает Первый республиканский банк Москвы (председатель совета директоров С.К. Юнин). Месяца два назад мы встретились с представителями ОАО “Базовый элемент” (председатель совета директоров О.В. Дерипаска) и разработали перспективную программу комплексной реабилитации инвалидов через академическое художественное образование. Директор его благотворительного фонда “Паритет”, Т.Д. Румянцева и сотрудники фонда, А.В. Калугин, Г.В. Кокунько, уже два раза за короткий срок побывали в студии.
Регулярную помощь студии уже много лет оказывают краевое отделение Росбанка (управляющая Т.С. Грудина), фирма “Кубань – Кнауф” (генеральный директор Л.В. Попова), “Белкрасс – 999” (генеральный директор А.В. Гононченко). Все эти – примеры доброты, искренней и бескорыстной.
Л.А. Путина подарила нам библиотеку и два прекрасных компьютера, а также пробила квоту для наших инвалидов при университете (12 человек).
Многие приходят к нам в студию посмотреть, познакомиться и становятся нашими добрыми друзьями. Так мы и живем – пока без государственной поддержки, но на хорошей, прочной основе человеческой доброты.